Глава третья. Московская смута 1682 года (часть 9)

Стрельцы объявили Хованскому, что у них готова челобитная. Хованский, приверженец старины во всем, был известен как приверженец и старой веры, ходило предание, что он даже и страдал за нее. Хованский обрадовался, но спросил: "Есть ли, братия, кому ответ давать властям; велико дело божие сие, надобно, чтоб люди ученые были". "Есть у нас инок, зело искусен божественному писанию, и посадские многие люди на сие дело тщатся", - отвечали стрельцы. "Приведите их всех ко мне на дом и сами приходите", - сказал боярин и назначил время.

Раскольники были с честию приняты прислугою Хованского, но часа три дожидались выхода хозяина: у него были гости. Наконец боярин вышел и, увидав монаха, о котором ему так много наговорили, поклонился ему до земли и спросил: "Коея ради вины пришел ко мне, честный отче?" Сергий отвечал, что принесли челобитную с описанием ересей в новых книгах. "Я и сам грешный, - сказал на это Хованский, - вельми желаю, чтобы по старому было в святых церквах единогласно и немятежно; хотя и грешен, но несумненно держу старое благочестие, чту по старым книгам и воображаю на лице своем крестное знамение двумя перстами". Тут Хованский прочел символ веры с необходимым для раскольников прибавлением истинного к духу животворящему и продолжал: "Тако верую и тако проповедаю и молю бога, дабы умилосердился о народе христианском, не дал до конца погибнуть душам христианским от нынешней новой никонианской веры" Хованский по обычаю кончил свою речь несколькими текстами: "много изрек от божественных писаний". Когда все было изречено Сергий обратился к Хованскому с главным делом: "Изволь, царский болярин, челобитные послушать". Начали читать челобитную и царский болярин также был поражен множеством ересей в новьх книгах и спросил: "Кто писал челобитную?" "Я с братиею потрудился", - отвечал Сергий. Но царский болярин получил не очень выгодное мнение о твердом адаманте. "Вижу тебя, отче инока смиренна и тиха и неродословна, не будет тебя с такое великое дело, надобно против них человеку многоглаголивому ответ держать". Сергий отвечал: "Хотя я и не многословен и не навычен клюкам их и высокоречию, однако надеюсь на сына божия, рече бо: не вы будете глаголющии, но дух отца вашего". Тут другие раскольники, чтоб дать Хованскому надежду на успех, объявили ему. что за дело возьмется знаменитый Никита, священник суздальский хотя и отрекшийся сначала от раскола, но теперь опять за него ратующий. Хованский, услыхав про Никиту, обрадовался; он был высокого мнения о его способностях, думал, что православным не устоять против него в споре. "Рад вам, братия, помогать, - говорил Хованский раскольникам, - а того и в уме не держите, что по-старому вас казнить, вешать и в срубах жечь". Раскольники начали требовать у него собора на Лобном месте перед всем народом, в присутствии государей; а если нельзя на Лобном, так в Кремле, меж соборами, у Красного крыльца, и настаивали, чтоб собор был непременно в следующую пятницу (23 июня), ибо пятница была освящена старым обычаем для соборов. Хованский отвечал, что нельзя быть собору в пятницу, потому что в воскресенье назначено царское венчание государей. "Нам того-то и хочется, - говорили раскольники, - чтоб государи венчались в истинной православной вере, а не в их латинской". Хованский свидетельствовался богом, что цари будут венчаться по-старому как было заведено со времен царя Иоанна Васильевича; но раскольникам были нужны не одни старые обряды собственно царского венчания, они говорили: государи станут на литургии приобщаться, а литургию-то патриарх будет служить по-новому, да и на венчании будет государей уговаривать, чтоб они стояли за новую веру. Хованскому нечего было отвечать на это. "Да ведь патриарху на царей не кабалу же взять, - сказал он. - Будь по-вашему, собор в пятницу". Раскольники ушли от него очень довольные.

В назначенный день, в пятницу 23 числа, стрелецкие выборные отправились к Хованскому с вопросом: "Когда, государь, изволишь отцам приходить на собор?" Хованский отвечал, что через два часа. Через два часа отцы явились в Кремле: Никита нес крест, Сергий - Евангелие, монах Савватий, явившийся на подмогу к своим из волоколамских лесов, нес икону страшного суда; собралось множество народа, мужчин и женщин, и все с удивлением спрашивали друг друга: "Что это такое?" Хованский велел ввести раскольников в ответную палату, вышел к ним в сопровождении дьяков, подьячих и разного рода людей, приложился к кресту и Евангелию и спросил, как будто ничего не зная: зачем пришли честные отцы? Никита отвечал, что "пришли они побить челом о старой православной вере, чтоб велено было патриарху и архиереям служить по-старому; а если патриарх не захочет служить по-старому, то пусть даст ответ, чем старые книги дурны? И зачем он ревнителей отеческих догматов проклинает и в ссылку ссылает, зачем Соловецкий монастырь велел вырубить и монахов перемучить; а мы всякие затеи и ереси в их новых книгах вконец обличим". Хованский отвечал и Никите то же, что прежде Сергию: "Сам я пою и верую по старым книгам". Он взял у раскольников челобитье, понес вверх к государям и, возвратившись, сказал: "Будет против вашей челобитной дела недели на три; патриарх упросил государей отложить до середы, в среду приходите после обеда". Но в воскресенье царское венчание? Никита об этом не забыл и спросил Хованского: "Как же, государь, изволите царей-государей венчать?" "Я вам сказал, что будут венчать по-старому", - отвечал Хованский. Но Никита не отставал: "Хорошо бы, чтоб патриарх и литургию служил по-старому, на семи просвирах, и крест бы на просвирах был истинный, а не крыж". Чтоб отделаться, Хованский отвечал: "Вы велите напечь просвир с старым крестом: я сам отнесу их патриарху и велю служить по-старому, а ты, отец Никита, ступай домой".