Глава третья. Продолжение царствования императрицы Екатерины II Алексеевны. 1763 год (часть 20)

Новые штаты не позволили уменьшать цену соли, относительно которой Сенат подал доклад, что пермская соль в казну приходит дешевле, да и народ охотнее ее употребляет, чем элтонскую; баронам Строгановым и Пескорскому монастырю в Нижнем выдается 8 1/l0 коп., и более из казны никаких расходов не бывает, содержится соль в их магазинах за их усушкою и утечкою, а элтонская соль ставится и содержится совершенно на казенном коште, и по сложности за поставку до Нижнего элтонская и илецкая соль пришлись по 17 коп. пуд. Поэтому пермским промышленникам платить по 10 коп. за пуд, с тем чтоб они построили пильные мельницы своим коштом, и возили соль на судах, сделанных из пильного, а не из топорного тесу, и ставили бы соль, не определяя количества, а сколько могут. Соляная контора умножает поставку той соли, которая обходится дешевле, и когда контора усмотрит, что поставку пермской соли надобно уменьшить или вовсе прекратить, то дает знать промышленникам за год до наступления нового завара; равно если промышленники пожелают уменьшить поставку, то должны об этом давать знать в контору за год, чтоб можно было запастись другою солью. Здесь подле элтонской соли поставлена илецкая. Медицинская канцелярия объявила, что по испытании в солении мяса и рыбы илецкая соль оказалась хорошего качества. Оренбургский губернатор Волков представил, что эта соль считается лучшею в мире; но Главная соляная контора донесла, что илецкая соль явилась в больших и мелких глыбах вся в пыли, а на некоторых глыбах грязь и сор и часть песку, который и отделить начисто от соли нельзя, и из мелкой соли выбрать copy также нельзя. Сенат потребовал, чтоб соль была прислана к нему на пробу, и приказал Волкову ехать на то место, где соль ломается, и осмотреть, в каком она состоянии, сама ли собою нечиста или дурной вид ее произошел на пути от небрежения.

В тесной связи с финансовыми вопросами находился вопрос о торговле. Взгляд свой на торговлю Екатерина высказала в письме к Ив. Ив. Неплюеву из Москвы от 10 июня: "Таможенные откупщики жалобу приносят на стат. сов. Яковлева о вымышляемом притеснении не токмо им, откупщикам, но и всей коммерции: которому (т. е. Яковлеву), однако ж, с товарищи не инако надсмотр над ними поручен, как с тем нашим повелением, чтоб он поступал, не разрушая благосостояния коммерции; вы сами знаете, что коммерция по большей части процветает вольностию и свободою и что нашего никогда намерения не было такие строгости в сие откупное коммерческое дело вводить, чтоб одни тут приказные порядки наблюдаемы были; но главный предмет наш тот, чтоб таким или другим образом только б интерес наш, положенный на откупщиков, в казну нашу доходил, а в порядках, каковые оными откупщиками учреждаются для сборов, отнюдь им, яко знающим торг и купечество, помешательства не делать. Коммерция есть дело по натуре своей такое, что одного часа непорядочным учреждением кредит ее повреждается, который многими годами трудно напоследок бывает восстановить. Сего ради изволите сие дело в конторе Сенатской немедленно рассмотреть". Но, несмотря на то что в данном случае Екатерина считала необходимым оказать защиту таможенным откупщикам, вообще она была против откупной системы. Сенат доложил о карачевском купце Сулове, что он желает взять на 6 лет на откуп продажу иностранных и русских игральных карт с платежом в казну каждый год по 60000 рублей. Екатерина заметила: "Черт его возьми с откупом: всех купцов стревожите, и скажут, что в Сенате есть склонность к откупам". В конце года дан был указ Неплюеву, князю Якову Шаховскому и графу Миниху, чтоб они рассмотрели коммерцию Российского государства и купечество, а так как по важности этой комиссии и сама императрица в ней бывать будет, то комиссия должна состоять в единственном ведении и покровительстве ее и. в-ства. Делопроизводителем был назначен Теплов. Нашли нужным назначить консула в Польшу, и Сенат определил смоленского мещанина Давыдова; по примеру консулов, назначаемых в Персию, Сенат назначил Давыдову жалованья 500 рублей в год да в прибавок с купечества 1500 рублей. Екатерина написала на докладе: "Помнится, что купечество астраханское само консулам в Персии определило жалованье, к тому от нас прибавкою 500 рублев, а тако и ныне купечеству на волю отдать, сколько оно Давыдову определить похочет, а надобны ли ему два или только один подьячий, чтоб миновать напрасных убытков". Консулом в Персию назначен был по просьбе московского и астраханского купечества симбирский купец Илья Игумнов, другого консула туда же Сенат велел также выбрать московскому и астраханскому купечеству. В Сенате происходил спор: хотели увеличить число медных денег, но князь Яков Шаховской был против этого увеличения. Императрица написала: "Я не могу согласиться с мнением кн. Шаховского о медной монете и не могу признать, чтоб описанные им вредности столь важны были, для которых бы медную монету не умножать весом по 16 рублей из пуда, а до надлежащей пропорции по числу обитателей в нашей империи, понеже всем известно, сколь мало еще в народе денег, а особливо медных, хотя б исчислить и со времен царя Алексея Михайловича, то ни по пяти рублей на всякого человека, живущего в империи нашей, не придет. И то не великая беда, буде бы из города в город партикулярные люди перестали деньги возить возами, а переводили б чрез вексели, к чему потребны по разным местам большие государственные банки, банков же без большого числа денег учредить не можно, и банк не что иное, как верное хранилище денег. Дурное же пред сим учреждение в государстве нашем медных банков не может служить примером, понеже худой пример не закон, но законы должны истреблять оный, а Прав. Сенат, как хранилище законов, не допустит до вреда, сверх того, и я еще жива".